В тот день тучи опустятся низко. Мы ничего не увидим. Заметим лишь в последний момент.

Я надеюсь, где-нибудь находится более разумная гуманоидная раса. Если верить в это, жизнь становится спокойней, приземлённей, а на всё не обращаещь внимания, на ужасы и глупости, ведь где-то там, за самой дальней звездой, есть что-то умнее. Подсмотреть бы их мироустройство, внедрить к себе и зажить счастливо. Когда мир, в котором ты живёшь, мерзок тебе, начинаешь мечтать о другом.

В тот день всё будет идти как обычно. Обычный понедельник, вторник, четверг, суббота… Мы ничего не будем ожидать, а тучи всё скроют.

Прогресс летит, но не в ту сторону. Мы выдумываем новые модели телефона, когда могли разрабатывать вакцину от рака. Мы придумывает новые элитные автомобили, когда могли бы начинать осваивать космос, хоть немного. Разумных людей всё меньше. Раньше а они были, а теперь – растворились в массе. Задавили в себе себя. Теперь они ничего не могут сами, без толпы, без людей вокруг. Это страшно. Я бросаю молитвенные взгляды в небо. Это ужасно. Мы в «Титанике», у самого айсберга, самое главное – что представляет собой айсберг? Я смотрю в небо. Ищу спасение. 

В тот день люди пойдут на работу, останутся дома, примутся за рутину, начнут отдыхать, поедут, пойдут. Они не будут ничего ожидать. Никакого айсберга.

Мы так далеко ушли не в ту сторону, что пути назад уже нет. Мы слишком глупы, чтобы сделать что-то умное. Искра в тьме. Полное забвение и пустота. Мы появимся и пропадём, не сделав ничего. Кто мы? Бог ли нас создал или мы эволюционировали? Слишком много вопросов и ни одного ответа. Одни догадки и умозаключения, построенные на умозаключениях. Человек что-то говорит и уверен, что именно его слова – правда. Или то, с чем именно он согласен – правда. Человек считает себя кем-то и, перед тем, как утонуть в болоте рутины, даёт последний крик индивидуальности и собственного мнения. Крик отдаётся от стен жизни и пропадает. Больше нет человека. И даже эха от его последнего крика.

В тот день люди услышат гул. Миллионы людей поднимут головы или выглянут в окна, а гул будет громче. Кто-то начнёт кричать. Что-то произойдёт. Цепочка бессмысленных событий, ведущих в никуда. Беготня, суматоха. У многих – полное непонимание.

Куда я ни посмотрю – везде одно и то же. И я такой же. Мы разве что не пронумерованы. Бездумные машины социума, ненависти и потребления. Мы работаем, чтобы получить деньги, чтобы выжить. На лишнее мы начинаем покупать ненужные нам вещи. Уничтожаем свою свободу. Расщепляем её. Мы были никем и стали никем. Что изменилось? Новый шкаф? Стол? Кому это нужно? Нас более интересуют вещи, чем чувства. То, что мы видим для нас более важно. Ведь то, чего мы не видим – не существует. Иногда о несуществующем и забываешь. Загубленное человечество.

Из-за туч появятся огромные массивы, стремительно летящие вниз. По улицам будут безнадёжно, пытаясь спасти, бежать люди. Массивы упадут. Взрывы. Жизнь, столь долгая и глупая – прекратится. Затем – конец. 

   Могу только ныть и стонать, бездействовать. Сидеть в своей маленькой квартирке и что-то говорить. Только говорить. Ничего более. 

   За то время, что прошло, а прошло ещё 5 минут, я понял, что это, наверно, никому неинтересно. Захватила апатия, на работе сказал, что болею, лежу, пишу это. Надеюсь, когда-нибудь найдётся кто-то похожий на меня, не нашедший смысла в этой жизни. 

   Для меня жизнь — сумасшедший дом, где я один нормальный. Психбольные что-то говорят, но я не способен их понять. Они собираются в группы, кричат, я. не. понимаю. Они окружают меня, сдавливают, уничтожают следы моего существования, прячут труп, затирают полы, смеются, кричат. И я тоже смеюсь и кричу, но уже на том свете.

   Весёлая жизнь, ничего не скажешь. Под окном лежит труп собаки, химические отходы поднимаются с завода на окраине. Хочется влететь в ту трубу, это странно, но такое ощущение, будто я уже лечу. В последний, радостный путь. 

   Глупо. Всё что ни есть, всё глупо. Предельно однообразно, скучно, предсказуемо. Мы сами же ввели себя в такое положение. 

   Свет за окном. Я не спал всю ночь. Думал. 

   4 часа утра. Бессонница. В голове нету мыслей, но мне хочется писать. Правда, хочется. Давно со мной такого не было. И всё же, как обычно, заодно хочется утопиться.

   Потерял тетрадь и ручку, поэтому буду писать сюда. Хотя, я и так пишу сюда, уже целых 2 минуты. Потому что ручку и тетрадь я потерял 3 минуты назад, и 1 минуту не мог решить, что делать.

   Куда катятся технологии? Атомные бомбы, биологическое оружие, психотропное облучение, «лекарства». Разве это не бессмысленно? Разве не бессмысленно делать опасное оружие, когда понимаешь, что оно опасно и для тебя? Похоже, мне этого не понять. Мне, вероятно, уже ничего не понять. Мучает совесть, давит чувство вины. Пропали цели и стремления, а куда теперь? Не знаю, знать не хочу. Хочу отгородиться от всего этого.

   Спать хочется, но не могу заснуть. Надеюсь, запись не слишком скучная. 

   Ещё давно удалил соцсети. И как будто очистился. Никто больше не тревожит; тишина. Единственной щелью в социальные тягости остаётся этот блог и почта. Но они, по крайней мере, нужны. 

   Не могу избавиться от чувства, будто бы за мной следят. То позади, то сбоку, то отовсюду. Наблюдатели — это окна, или в окнах наблюдатели, я так и не понял. Но они там я есть, там, за толщей стёкла, они определённо есть. Ведь если бы они существовали только в моей голове, это было бы сумасшествием. А я не сумасшедший. 

   Мысли всё ещё разбредаются. Они не могут успокоиться. Нужно дышать ровно, превратить бурный поток идей в спокойную реку. Тогда настанет идиллия, спокойствие. 

   Я люблю тишину. Можно думать, говорить с собой, чувствовать каждую мысль, слышать каждую деталь. Можно перестать, хоть ненадолго, нервничать, грызть ногти, теребить пуговицы, а просто сесть и думать. Жить.

   Запись бессмысленная, но я её всё же опубликую. Пора бы уже лечь, но я думаю, что написать ещё. Хотеть создать полноводную реку мыслей, а получил пустоту в голове. 

   Хочется исчезнуть, пропасть. Во всём нету смысла. Мир отмирает. В чём смысл жизни? У каждого он свой, но он мелочен, это даже не смысл, а способ существования. Допустим, у кого-то смысл составляют простые, приземлённые радости (кино, отдых, театр, книги и т.д.), но для этого нужно работать. Следовательно, смысл жизни — в работе? Но многие, даже большинство, ненавидят свою работу. Значит они ненавидят свой смысл жизни, значит они ненавидят свою жизнь? Они грызут руку, которая их кормит? Но если смысл жизнь в любви, нужны деньги, для того, чтобы оказать влияние на противоположный пол. Опять же. Странно.

   Улицы утопают в лужах, воздух тонет, будто в слезах, в дожде. Повсюду грязь и дерьмо. Приходится жить.

   Люблю книги. Они заставляют думать, представлять, фантазировать, на что многие уже не способны. Фантазия будто бы отмерла. Забылась всеми, как забылось приличие. 

   Похоже, про падение нравов говорят правду. Все ведут себя как последние твари. Орут на улицах, обманывают, не выполняют обещаний, бьют исподтишка, шепчутся за спиной, боясь сказать в лицо. Об этом мечтали древние, чахлые старики, которые умирают, умирая вместе с хорошим поведением? Думаю, нет.

   Даже дети злые. Почти все они жестокие. Клеймят обидным прозвищем, бьют большими компаниями одного, зверски убивают животных. Но среди них есть и хорошие дети. Но они боятся сказать оставшейся массе слово поперёк, так что их существование бессмысленно. Они просто есть.

   Каждый день я падаю. Всё ниже и ниже. Летит жизнь, незаметно, быстро, словно песок из-под пальцев. И уже видно то страшное, вызывающее трепет дно — смерть.

   Меня заключили в стены, как в клетку. На улице не видно горизонта, дома — неба. Ничего не видно. Только стены. Все гордятся «прогрессом», «процветанием», но мне страшно. Я действительно не вижу горизонта. Это и пугает больше всего...

   Я привязан к дому. Привязан к мебели, паркетному полу, компьютеру. Я же не могу покинуть свой дом. Я должен возвращаться туда. Это меня и пугает. Мне не хватит храбрости навсегда покинуть свой дом. Поэтому мы остаёмся рабами. 

   Есть одно воспоминание. Когда-то давно, в детстве, я любил дожди. Я всегда бежал гулять, как только начинался ливень. Смеялся и радостно кричал, когда на улицах было пусто и когда ледяная вода стекала за шиворот. И вот, в одну из таких прогулок, я прыгал по лужам и подставлял лицо каплям, стоя на этот раз возле дома. И вдруг, из одного окна заиграла музыка. Грустная, печальная, тоскливая. В тот день, я что-то понял, уже не помню что. Это было пересечение двух вещей, которое что-то рассказало мне, что-то показало, объяснило. С тех пор я не смеялся.

   Я завистлив, нетерпелив, уродлив. Во мне сочетается весь спектр плохих качеств. Я почти постоянно в депрессиях, в паническом настроении, в ужасе и страхе, тревоге. Я труслив; ночью я боюсь развернуться назад, вздрагиваю от каждого шороха. Я страдаю паранойей: всегда проверяю карманы, если вдруг что-то пропадёт. Я не верю в Бога, но молюсь, когда происходит что-то плохое (или должно произойти). Я не помню, когда в последний раз чувствовал себя хорошо.

   Иногда я ощущаю себя дождём. Каждая капелька -частичка меня. И когда они падают на землю, разбиваются вдребезги, причиняя боль.

   Мне страшно смотреть на людей. Их взгляды злобны, лица мерзки, они ходят странной качающейся походкой, они все одинаковы. Это не люди, это масса. Это не они, это оно, огромная, наивная толпа, которой легко управлять. Каждый из них ничего не стоит, и все вместе они ничего не стоят, они просто сбиваются в стаи. Это их потребность, потребность в общении.

   Смог бы ты убить ребёнка?

   Разбить ему голову об стену, застрелить, задушить, сжечь, закопать заживо? Ради себя, своих стремлений, идеалов, надежд?

   Сделал маленький пробел между записями, потому что делать больше нечего, да и делать ничего не хочется. Писать не о чем, жить незачем. 

   Меня не интересует политическая обстановка в стране, за границей, не интересует благотворительность и помощь детям-инвалидам. Я ничем не занимаюсь и ничем не интересуюсь, разве что книгами. 

   Воспоминаний нету, зато есть о себе. Я слабоволен. Не удивляйтесь, если я прекращу писать этот сраный блог, ведь я слабоволен. Мне не хватает мужества, храбрости, уверенности, чтобы закончить что-то до конца. Чтобы что-то завершить. Сколько книг, стихов, дневников я забросил. Иногда я представляю себя стоящим гна горе книг и тетрадей, брошенных проектов, покинутых мечтаний. Иногда их образы предстают в виде трупов. Те идеи-трупы, что более старые — уже сгнили и находятся внизу. А те что новые — вверху и ещё свежие. А то, что я делаю сейчас (этот блог, например), я протыкаю ножом, бросаю и встаю на их тела, будто таким образом я смогу добраться к небу. 

   Я фантазёр. Мечтаю, но не «витаю в облаках», скорее, купаюсь в газовом дыму. Мои фантазии подчас жестоки, сам не знаю почему, такое вот русло мысли. Если меня кто-то обругивает, то я представляю, как этот человек гниёт заживо. Если я краем уха слышу о грустной вести в новостях, то я развиваются её и т.п. Возможно, эти фантазии имеют место быть из зависти, что многие люди счастливы, а я нет. 

   Вроде изливаю душу, а желчи в сосуде меньше не становится. Это я понял давно, на меня система  «веди дневник (блог) и станет легче» не работает. Зато когда я пишу, я заполняю пробелы в свободном времени.

   Когда-то у меня потерялась кошка. И когда я выходил из дома, чувствовал сладковатый запах. Но я знал, что так пахнут трупы, поэтому заглянул под крыльцо. Там был труп моей кошки. Я заплакал. Позже выбросил её труп в реку, не стал даже хоронить, и с тех пор домашних питомцев я не завожу. Как и семью. С ними трудно расставаться. 

   Эх.

   Писать решил неожиданно для самого себя, хотя, думаю, ещё давно, в подсознании, раздумывал об этом, так как мне не с кем поговорить. Все глупы. Или я глуп, а они умны, и я не способен их понять. Не знаю и, если честно, знать не хочу. Просто хочется излить душу. 

   Где-то тут, на сайте, мне предложили как-то назвать свой блог. Я, не думая, написал в выделенное окошко «Маяк». Почему? Ещё давно я заметил, что моя жизнь, по сути, напоминает существование маяка. Я одинок, никому не нужен, но всё-таки даю свет свет, чтобы меня заметили. А мной пользуются, по мне всего лишь определяют, где берег, чтобы не потеряться. И я также, как и всегда, остаюсь один. А вокруг лишь скалы, птицы. И море. 

   Сейчас ночь, а что делать ночью? Я не знаю. В детстве, ночью, когда не мог заснуть, я раздумывал о будущем. Представлял, что буду богатым. Ха! В принципе, кто знает немецкий, сможет узнать мою профессию по никнейму. 

   Я сижу на кухне, привязанный к телефону и зарядке, и подумал, что в этой тьме один источаю свет. Как маяк. 

   Опять же в детстве, но когда я был уже постарше, утром я надеялся, моясь в душе, вместо воды на циклон Б. Тогда была долгая депрессия, осколки которой до сих пронизывают моё тело. И я думаю эти моральные шрамы, они на всю жизнь, их никто не увидит, но они есть. 

   Возможно, пишу монотонно, и скучно, и грустно, но всё равно не буду проверять и переписывать эту запись, ведь мне лень, да и это всё равно никто не будет читать. 

   Возможно, абзацы не связанны между собой, но кого это волнует? Уже третье предложение со знаком вопроса. 

   В детстве, примерно между теми двумя временами, о которых я рассказывал, меня обижали два ублюдка взрослее меня. Через год один из них умер, а второй оказался в реанимации, но я о нём больше не слышал, потому что он, возможно, кончил, как и первый. Я знал, что когда-нибудь они ответят за свои поступки. Это был единственный раз, когда я радовался смерти посторонних людей.

   Возможно, запись растянулась и, возможно, это уже третий абзац, начинающийся со слова «возможно», но мне плевать. Я жалею, что слишком слабоволен для того, чтобы утопиться в реке. Скорей всего, это ещё одно притягивание внимания к себе, но мне плевать. Я жалею, что не могу прыгнуть с небоскрёба, потому что в нашем городе нету небоскрёбов. Наверняка, я пытаюсь привлечь внимание к своему городу, но я даже не сказал названия города. Да и мне плевать.

   Плевать, будет это кто-нибудь читать или нет. Плевать, нужен я кому-то или нет. Плевать. По-моему я столько раз сказал «плевать», что к моей пустыне от мира общения стекаются верблюды.